У Ларисы есть муж, по профессии экопомист, по сути алкоголик, импотеит. Водит баб па предмет извращений и пе скрывает этого от жены. Она его любит, ревиует, хотя измеияет направо и палево. У пее бывают галлюципации, вснышки дикого гиева, опа исполиепа редкого словеспого бесстыдства и противоестественной откровенности. Едва позпакомившись со миой, пачала сыпать такими пепристойпостями, что я диву дался. При этом мапера избалованиой мамелькипой дочки, какой опа вовсе ие является. Но, быть может, причица в Жание, с которой у пее двусмысленные отпошения. В этом содружестве перослая, по плотпая, корепастая Жапла представляет мужское пачало. Жашиа па редкость уверена в себе, деловита и пеулыбчива. В лице — армяиская грубость, и все же опа пе лишенпа привлекательности. Меия опа поразила сугубым практицизмом, яспым и твердым взглядом иа мир, взрослостью оцепок и полпым отсутствием юнпого тумана. Я чувствовал себя рядом с пей щенком, незрелым отроком, размазией. Два лица современной юнпости, полубезумная пимфомаика и богипя практицизма. От Жашы я узиал, что Сережа паркомац, пожилая любовиица впрыскивает ему морфий. Оца же сказала, что у братьев Зерповых в квартире вошь от затхлости дряхлых вещей и «бескопечного паяривания в два конца», — славио! У Жанны тоже был муж, по опа оставила его, потому что песостоятельпость сочеталась в пем с мистицизмом. Среди почи оп вставал, папяливал ца себя черное кимоно и, угрожая жене пожом, заставлял клясться в верпости. Ипогда ои слегка покалывал ее для убедительности, а раз довольно сильно порацпил в шею. Друг о дружке приятельницы говорят в таком роде: Лариса — «Представляете, мы сипали с Жанкой иа даче в одной постели, а у пее месячные вторую педелю льют, и тут еще под окиа свипого навозу подвезли — ужас!», Жашиа — «Лариса мужу отдалась, когда у пее крови шли, а ои, лопух, поверил, что взял певиииую». И вот эту веспу мы отстояли в боях!..