Крытая улица медумовъ выходила на площадку, вымощенную рОЗОВЫМЪ мраморомъ. На этой площадкЪ стоялъ храмъ ЧеловЪку. Въ ГелюополисЪ было очень много ЛЮДСЙ‚ КОТОрЫе считали себя богами, но лишь немнопе изъ нихЪ рЪшались публично принять жертвы и поклонен!я отъ льстивыЫхЪ жрецовъ въ храмЪ за улицей мещумовъ. Съ южной СТОРОНЫ храма находился склепъ самоубИцъ. ЗдЪсь длинными рядами на сФрыхъ мраморныхъ плитахъ лежали тЪла тЪхъ, кто на время уходилъ изъ жизни. Такимъ самоубйцамъ жрецы въ храмЪ ЧеловЪка вводили въ кровь особый ядъ небытя; сонъ наступалъ не сразу, а недЪли черезъ двЪ-три, а и ногда и черезъ мЪсяцъ. Въ этотъ промежутокъ самоуб!йца медленно превращался въ трупъ; ослабЪвало зрЪн!е, слухъ, притуплялась чувствительность къ боли; полное оцФпЪнене тБла наступало раньше чФмъ прекращалась душевная — жизнь. Въ склепЪ самоубИцъ было всегда нФсколько труповъ, въ раскрытыхъ глазахъ которыхъ свЪтилось сознанте, какъ лучъ заката въ темной полосФ воды. Умирали чаще всего на десять лЪтъ, но были и так1е, которые желали проснуться черезъ сто лЪтъ—предЪльный срокъ дЪйств!я яда небыт!я. ПослЪ воскресен1я самоубщы жили столько же сколько прожили бы ' не пр!останавливая жизни.