![](/_next/image?url=https%3A%2F%2Forpk.fra1.cdn.digitaloceanspaces.com%2Fuploads%2Fimage%2F6845%2F1996%20-%20%D0%92%D0%BD%D1%83%D1%82%D1%80%D0%B8%20%D0%BC%D1%8B%D1%81%D0%BB%D1%8F%D1%89%D0%B8%D1%85%20%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2.%20%D0%A7%D0%B5%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D0%BA-%D1%82%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%82-%D1%81%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D0%BE%D1%81%D1%84%D0%B5%D1%80%D0%B0-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F%20-%2087.png&w=2048&q=75)
Взаимоотношения текста и аудитории характеризуются взаимной активностью: текст стремится уподобить аудиторию себе, навязать ей свою систему кодов, аудитория отвечает ему тем же. Текст как бы включает в себя образ «своей» идеальной аудитории, аудитория — «своего» текста. Рассказывают анекдотическое происшествие из биографии известного математика П. Л. Чебышева. На лекцию ученого, посвященную математической задаче раскройки ткани, явилась непредусмотренная публика: портные, модельеры, модные барыни и проч. Однако первая же фраза лектора: «Предположим для простоты, что человеческое тело имеет форму шара» — обратила их в бегство. В зале остались лишь математики, которые не находили в таком начале ничего удивительного. Текст «отобрал» себе аудиторию, создав ее по образу и подобию своему.