«— Въ 1892 г., въ ожидании холеры, — сообщаетъ одна наша калужекая сотрудница!),—въ нашемъ уФзд® были предприняты н®которыя мбры, возбудившйя очень много толковЪ Ввъ МФотномЪ населени. Въ дер. ЧепляевкЪ было приказано спустить сажалку съ стоячей водой». — Поди ты,—-разсуждали мужики, 'нсполняя это приказан!е,— намъ и въ голову не приходило, что она въ водЪ прячется: оттого, стало быть, и колодцы надо на ночь запирать»? — Ну, братъ, отъ нея не запрешь, она. во всякую щелочку прол®зетъ, а тамъ и рЫка недалеко, туда можетъ схорониться, возражали друпе. Толковъ было множество. Говорили, между прочимъ, что холеръ ходить цълыхъ пять—-три бабы и два мужика. Потомъ распространился слухъ, что одну изъ холеръ убили. Д®ло, будтобы, происходило такъ: Ъхалъ передъ самымъ вечеромъ одинъЪ мужикъ по дорогб, вдругъ его кто-то окликаетъЪ». «— Стой, мужичекъ, подвези меня.—Оглянулся мужикъ, видитЪ, гонитея за нимъ старуха, худая, слабая, зипунишка на ней изорванный, изъ подъ платка волосы треплются, смоклась вся. ЖЖаль стало мужику старуху, остановилъ лошадь, посадилъ старуху къЪ себ® на тел®гу>. ' «-- Ну, сласибо тебъ,—товоритъ старуха,——услужилъ ты мн®, услужу и я теб®.» — Чъмъ же ты мн® услужишь, бабушка»? <— Да, в®дь, я холера. Приду въ деревню, пущу ядъ во вс®. колодцы, кто изъ нихъ напьется, тотъ и захвораетъ: а ты бери на, свою семью воду изъ рЫки, покуда хворость пройдетъ, туда я не буду ядъ пускать». «— Посмотр®лъ мужикъ на старуху, а она черная, страшная, тлаза, словно уголья, горять. Ну, думаетъ, хорошо, что сказалась, угощу я тебя, старую вЪдьму. Привезъ ее къ себ®, водочки поднесъ, угостилъ. Улеглась она на печку, захрапЪла. Мужикъ взялъ топоръ, подкрался, хвать ее по ше%, сразу голову отс®къ. Смотрить, а она вся начинена пузырьками съ ядомъ. На другой день онъ съ нею въ волость. Осмотрбли старуху и дали мужику сто рублей наградЫ».